Олег Волчек, представитель "Правовой помощи населению", которая зарегистрирована в Киеве, считает, что Коновалов и Ковалев не имели способностей, чтобы создать бомбу. Об этом он заявил на пресс-конференции в Минске 28 ноября.
Правозащитник Олег Волчек высказал совместное мнение с Дмитрием Петрушкевичем и Владимиром Бородачем. Их главная оценка заключается в том, что следствие проведено неудовлетворительно с привышением служебных полномочий следственной группы.
"Мы считаем, что эти ребята, которых сейчас пытаются расстрелять, как Стук уже заявил, хотя суд этого еще не произнес. Мы считаем, что этими ребятами прикрывается организованная военная структура. О том, что есть законспирированная, очень высокопрофессиональная группа, которую могут рассекретить по взрыву 2008 года, заявлял Наумов. Проводя аналог 2008 года и 2011 года мы пришли к выводу, что это совсем разные люди совершали. Разный уровень по профессиям. Мы рассчитываем, что все-таки суд не дойдет и общественность окажет давление, чтобы не было смертного приговора", - выразил надежду Олег Волчек.
Волчек отметил, что хорошо поработали адвокаты и журналисты, проведшие мониторинг.
Волчек, как ветеран военных действий в Афганистане, считает, что, чтобы подготовить бомбу 2011 года, нужно было 4 науки пройти. Не каждый офицер в инженерно-саперной роте, где он служил, был способен сделать подобную. По его мнению, бомба 2011 года - это подготовка к серьезным действиям, поэтому правозащитник не уверен, что по Минску можно свободно гулять.
Он отметил, что не были установлены заказчики, исполнители, изготовители, а также изучены все тонкости происхождения взрывных устройств.
http://belaruspartisan.org/bp-forte/?newsPage=0&backPage=19&news=112091&page=100&locale=ru
Showing posts with label Наумов. Show all posts
Showing posts with label Наумов. Show all posts
Monday, November 28, 2011
Thursday, March 5, 2009
Дактилоскопический «марафон» дал сбой – на Наумова подают в суд
Жители Беларуси отказываются «откатывать пальчики» и подают в суд на главу МВД.
Многие белорусы, которых заставили сдать отпечатки пальцев, сочли проделанную с ними процедуру унизительной:
«Если отталкиваться от «логики гражданского долга», то так и до абсурда дойти недолго. Тогда и следователь, кулаками выбивающий показания из подследственного, тоже образец законности, поскольку этот нехороший подследственный отказывается ему помогать!» - такой аргумент можно было услышать от людей, отказавшихся проходить дактилоскопию.
Отказы эти нередко сопровождались предупреждениями, а иногда и угрозами со стороны милиционеров: мол, теперь вами будут заниматься более серьезные службы. Журналист «БелГазеты» Дмитрий Растаев пишет, что сам нарвался на такое предупреждение, о чем поставил в известность прокурора своего района, и попросил его дать правовую оценку действиям правоохранителей.
Оценка была странной: «Оснований для привлечения сотрудников уголовно-исполнительной инспекции нет, поскольку их действия осуществлялись в рамках Распоряжения министра внутренних дел Республики Беларусь «Об организации взаимодействия с Минобороны РБ по дактилоскопированию военнообязанных граждан». Плюс пассаж о пресловутом «гражданском долге».
Больше повезло жителю Глуска Игорю Кирину: по его жалобе прокуратура района вынесла официальное предупреждение в адрес руководства Глусского РОВД.
«Дактилоскопирование лиц, которые не являются подозреваемыми, должно проводиться с их согласия либо на основании заявления гражданина», - подтвердили в прокуратуре. Впрочем, было это еще в сентябре, когда накал дискуссий о «гражданском долге» не успел достичь своего апогея.
Серпом по «урожаю»
В положившем начало дактилоскопированию распоряжении N103 от 26.08.2008г. глава МВД Владимир Наумов сообщает, что в ходе расследования уголовного дела о взрыве 4 июля в Минске «возникла необходимость получения дактилоскопических образцов для сравнительного исследования у граждан РБ в возрасте от 18 до 55 лет».
Распоряжение предписывает подготовить списки граждан, подлежащих дактилоскопированию, и направить их в военные комиссариаты. Самое интересное - в приложении N1 к распоряжению: «Информацию о гражданах, не явившихся по вызову в военный комиссариат, направлять в оперативные штабы территориальных органов внутренних дел для организации их привода силами милиции общественной безопасности».
В начале января Белорусский Хельсинкский комитет (БХК) обратился к генпрокурору Григорию Василевичу с просьбой обобщить практику рассмотрения жалоб граждан на незаконные действия по дактилоскопированию и принять меры по отмене распоряжения Наумова как незаконного.
Правозащитники попросили дать правовую оценку действиям министра и при наличии достаточных оснований возбудить в отношении него уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст.426 УК «Превышение власти или служебных полномочий». По мнению юристов БХК, «действия министра вышли за пределы предоставленных ему прав и полномочий и повлекли существенный вред правам и законным интересам граждан, а также государственным и общественным интересам».
Видимо, к тому времени Наумов и сам почувствовал «запах дыма»: 15 января он заявил на пресс-конференции, что направит в Совбез и Совмин ходатайство о внесении изменений в закон «О государственной дактилоскопической регистрации» с предложением расширить перечень лиц, подлежащих обязательной дактилоскопической регистрации, и включить в него всех военнообязанных граждан.
«Я поддерживаю инициативу министра внутренних дел, которая касается дактилоскопирования всех военнообязанных граждан республики», - заявил на пресс-конференции 21 января генпрокурор Василевич. «Конституционный суд не усматривает нарушения конституционных прав граждан при проведении дактилоскопии», - высказался чуть позже председатель Конституционного суда Петр Миклашевич.
Приоритеты и векторы столпов отечественного права были очерчены достаточно ясно.
Акт? Не факт
3 февраля БХК от своего имени и от имени членов комитета - бобруйчан Александра Зиновьева и Анатолия Санотенко, а также жителя Глуска Игоря Кирина, заявляющих, что «стали жертвами нарушений со стороны органов внутренних дел», - направил в суд Центрального района Минска жалобу на действия министра Наумова. Однако в возбуждении гражданского дела суд им отказал, обосновав отказ тем, что распоряжение N103 является нормативным правовым актом, и его оспаривание судам неподведомственно.
По мнению руководителя юридической службы БХК Гарри Погоняйло, определение это нельзя признать законным и обоснованным:
«Распоряжение Наумова относится к области административно-распорядительной деятельности и не является нормативным правовым актом, обязательным для исполнения всеми гражданами, органами и должностными лицами, - заявляет Гарри Погоняйло. - Подтверждением этого служит и то, что оно не направлялось в Минюст и не зарегистрировано в Национальном реестре правовых актов РБ. Кроме того, данное распоряжение как нормативный акт не было опубликовано или доведено до всеобщего ознакомления иным предусмотренным способом, как того требует Конституция. Для судьи должно быть очевидным, что и по форме, и по содержанию распоряжение N103 не относится к нормативным правовым актам. Отказывая в возбуждении гражданского дела, суд грубо нарушил право на судебную защиту, закрепленное в Конституции».
Заявители уже обратились в судебную коллегию по гражданским делам Мингорсуда с просьбой отменить определение суда Центрального района и передать вопрос на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей.
Источник:
http://www.charter97.org/ru/news/2009/3/5/15800/
Многие белорусы, которых заставили сдать отпечатки пальцев, сочли проделанную с ними процедуру унизительной:
«Если отталкиваться от «логики гражданского долга», то так и до абсурда дойти недолго. Тогда и следователь, кулаками выбивающий показания из подследственного, тоже образец законности, поскольку этот нехороший подследственный отказывается ему помогать!» - такой аргумент можно было услышать от людей, отказавшихся проходить дактилоскопию.
Отказы эти нередко сопровождались предупреждениями, а иногда и угрозами со стороны милиционеров: мол, теперь вами будут заниматься более серьезные службы. Журналист «БелГазеты» Дмитрий Растаев пишет, что сам нарвался на такое предупреждение, о чем поставил в известность прокурора своего района, и попросил его дать правовую оценку действиям правоохранителей.
Оценка была странной: «Оснований для привлечения сотрудников уголовно-исполнительной инспекции нет, поскольку их действия осуществлялись в рамках Распоряжения министра внутренних дел Республики Беларусь «Об организации взаимодействия с Минобороны РБ по дактилоскопированию военнообязанных граждан». Плюс пассаж о пресловутом «гражданском долге».
Больше повезло жителю Глуска Игорю Кирину: по его жалобе прокуратура района вынесла официальное предупреждение в адрес руководства Глусского РОВД.
«Дактилоскопирование лиц, которые не являются подозреваемыми, должно проводиться с их согласия либо на основании заявления гражданина», - подтвердили в прокуратуре. Впрочем, было это еще в сентябре, когда накал дискуссий о «гражданском долге» не успел достичь своего апогея.
Серпом по «урожаю»
В положившем начало дактилоскопированию распоряжении N103 от 26.08.2008г. глава МВД Владимир Наумов сообщает, что в ходе расследования уголовного дела о взрыве 4 июля в Минске «возникла необходимость получения дактилоскопических образцов для сравнительного исследования у граждан РБ в возрасте от 18 до 55 лет».
Распоряжение предписывает подготовить списки граждан, подлежащих дактилоскопированию, и направить их в военные комиссариаты. Самое интересное - в приложении N1 к распоряжению: «Информацию о гражданах, не явившихся по вызову в военный комиссариат, направлять в оперативные штабы территориальных органов внутренних дел для организации их привода силами милиции общественной безопасности».
В начале января Белорусский Хельсинкский комитет (БХК) обратился к генпрокурору Григорию Василевичу с просьбой обобщить практику рассмотрения жалоб граждан на незаконные действия по дактилоскопированию и принять меры по отмене распоряжения Наумова как незаконного.
Правозащитники попросили дать правовую оценку действиям министра и при наличии достаточных оснований возбудить в отношении него уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст.426 УК «Превышение власти или служебных полномочий». По мнению юристов БХК, «действия министра вышли за пределы предоставленных ему прав и полномочий и повлекли существенный вред правам и законным интересам граждан, а также государственным и общественным интересам».
Видимо, к тому времени Наумов и сам почувствовал «запах дыма»: 15 января он заявил на пресс-конференции, что направит в Совбез и Совмин ходатайство о внесении изменений в закон «О государственной дактилоскопической регистрации» с предложением расширить перечень лиц, подлежащих обязательной дактилоскопической регистрации, и включить в него всех военнообязанных граждан.
«Я поддерживаю инициативу министра внутренних дел, которая касается дактилоскопирования всех военнообязанных граждан республики», - заявил на пресс-конференции 21 января генпрокурор Василевич. «Конституционный суд не усматривает нарушения конституционных прав граждан при проведении дактилоскопии», - высказался чуть позже председатель Конституционного суда Петр Миклашевич.
Приоритеты и векторы столпов отечественного права были очерчены достаточно ясно.
Акт? Не факт
3 февраля БХК от своего имени и от имени членов комитета - бобруйчан Александра Зиновьева и Анатолия Санотенко, а также жителя Глуска Игоря Кирина, заявляющих, что «стали жертвами нарушений со стороны органов внутренних дел», - направил в суд Центрального района Минска жалобу на действия министра Наумова. Однако в возбуждении гражданского дела суд им отказал, обосновав отказ тем, что распоряжение N103 является нормативным правовым актом, и его оспаривание судам неподведомственно.
По мнению руководителя юридической службы БХК Гарри Погоняйло, определение это нельзя признать законным и обоснованным:
«Распоряжение Наумова относится к области административно-распорядительной деятельности и не является нормативным правовым актом, обязательным для исполнения всеми гражданами, органами и должностными лицами, - заявляет Гарри Погоняйло. - Подтверждением этого служит и то, что оно не направлялось в Минюст и не зарегистрировано в Национальном реестре правовых актов РБ. Кроме того, данное распоряжение как нормативный акт не было опубликовано или доведено до всеобщего ознакомления иным предусмотренным способом, как того требует Конституция. Для судьи должно быть очевидным, что и по форме, и по содержанию распоряжение N103 не относится к нормативным правовым актам. Отказывая в возбуждении гражданского дела, суд грубо нарушил право на судебную защиту, закрепленное в Конституции».
Заявители уже обратились в судебную коллегию по гражданским делам Мингорсуда с просьбой отменить определение суда Центрального района и передать вопрос на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей.
Источник:
http://www.charter97.org/ru/news/2009/3/5/15800/
Thursday, January 29, 2009
Наумов расскажет журналистам о ходе расследования взрыва при одном условии
Вячеслав БУДКЕВИЧ, БелаПАН
Глава МВД Беларуси готов рассказать некоторым журналистам о ходе расследования уголовного дела о взрыве в Минске 4 июля 2008 года при одном условии. Об этом сообщил журналистам 29 января министр внутренних дел Владимир Наумов.
По словам Наумова, он готов встретиться с "одним-двумя" представителями СМИ и "отчитаться о проделанной работе". "Но мое условие — это пока не должно предаваться огласке", — сказал министр.
Глава МВД Беларуси готов рассказать некоторым журналистам о ходе расследования уголовного дела о взрыве в Минске 4 июля 2008 года при одном условии. Об этом сообщил журналистам 29 января министр внутренних дел Владимир Наумов.
По словам Наумова, он готов встретиться с "одним-двумя" представителями СМИ и "отчитаться о проделанной работе". "Но мое условие — это пока не должно предаваться огласке", — сказал министр.
Tuesday, January 20, 2009
Составлен социально-психологический портрет минского взрывателя
interfax.by
Сотрудники правоохранительных органов составили социально-психологический портрет человека, изготовившего устройство, которое взорвалось в Минске 4 июля 2008 года, сообщил на пресс-конференции во вторник начальник ГУВД Минска Леонид Фармагей.
"К созданию социально-психологического портрета человека, готовившего взрывное устройство, были привлечены специалисты из Израиля и России", - сообщил Л.Фармагей. При этом он отметил, что "в ближайшее время по линии Интерпола будут привлечены специалисты для раскрытия преступления, связанного с взрывом в Минске".
Начальник ГУВД отметил, что "правоохранительными органами ведется кропотливая работа по раскрытию взрыва в Минске во время празднования Дня независимости". "Мало кто сомневается, что это преступление будет раскрыто. Создана следственно-оперативная группа во главе с министром внутренних дел Владимиром Наумовым", - уточнил Л.Фармагей. При этом он добавил, что "мой рабочий день начинается с анализа работы, которая делается по раскрытию преступления о взрыве, и заканчивается этим".
Л.Фармагей подчеркнул, что "работа по раскрытию данного преступления ведется ежечасно, ежедневно, в Минск привлечены сотрудники из других регионов, потому что объем работы огромный".
Начальник ГУВД также сообщил, что в рамках расследования этого дела было сделано несколько фотороботов, но все они не являются точными. Л.Фармагей отказался сообщить о сроках завершения расследования данного уголовного дела.
Сотрудники правоохранительных органов составили социально-психологический портрет человека, изготовившего устройство, которое взорвалось в Минске 4 июля 2008 года, сообщил на пресс-конференции во вторник начальник ГУВД Минска Леонид Фармагей.
"К созданию социально-психологического портрета человека, готовившего взрывное устройство, были привлечены специалисты из Израиля и России", - сообщил Л.Фармагей. При этом он отметил, что "в ближайшее время по линии Интерпола будут привлечены специалисты для раскрытия преступления, связанного с взрывом в Минске".
Начальник ГУВД отметил, что "правоохранительными органами ведется кропотливая работа по раскрытию взрыва в Минске во время празднования Дня независимости". "Мало кто сомневается, что это преступление будет раскрыто. Создана следственно-оперативная группа во главе с министром внутренних дел Владимиром Наумовым", - уточнил Л.Фармагей. При этом он добавил, что "мой рабочий день начинается с анализа работы, которая делается по раскрытию преступления о взрыве, и заканчивается этим".
Л.Фармагей подчеркнул, что "работа по раскрытию данного преступления ведется ежечасно, ежедневно, в Минск привлечены сотрудники из других регионов, потому что объем работы огромный".
Начальник ГУВД также сообщил, что в рамках расследования этого дела было сделано несколько фотороботов, но все они не являются точными. Л.Фармагей отказался сообщить о сроках завершения расследования данного уголовного дела.
Thursday, January 15, 2009
МВД Беларуси подало ходатайство с просьбой об изменении закона о дактилоскопии
interfax.by
Министерство внутренних дел Беларуси подало ходатайство в Совет безопасности и Совет министров об изменении ст.1 закона о государственной дактилоскопии, заявил министр внутренних дел Владимир Наумов на пресс-конференции в четверг в Минске.
"Мы предложим внести в закон изменения, по которому дактилоскопии должны будут подвергаться не только призывники, но и все военнообязанные граждане", - сказал В.Наумов.
По словам главы МВД изменения необходимы, в том числе, и для того, чтобы способствовать скорейшему раскрытию дела о взрыве в Минске. "Ни в одной стране представители правоохранительных органов не отчитываются о ходе следственных мероприятий, потому что это затрудняет следствие", - отметил министр, говоря о расследовании взрыва 4 июля 2008 года в Минске.
Однако, по словам В.Наумова, "нет сомнений, что расследование завершится успешно".
Взрыв самодельного взрывного устройства в Минске произошел ночью 4 июля во время празднования дня Независимости. Тогда пострадали 55 человек, 46 из которых были доставлены в больницы Минска и Витебска.
Министерство внутренних дел Беларуси подало ходатайство в Совет безопасности и Совет министров об изменении ст.1 закона о государственной дактилоскопии, заявил министр внутренних дел Владимир Наумов на пресс-конференции в четверг в Минске.
"Мы предложим внести в закон изменения, по которому дактилоскопии должны будут подвергаться не только призывники, но и все военнообязанные граждане", - сказал В.Наумов.
По словам главы МВД изменения необходимы, в том числе, и для того, чтобы способствовать скорейшему раскрытию дела о взрыве в Минске. "Ни в одной стране представители правоохранительных органов не отчитываются о ходе следственных мероприятий, потому что это затрудняет следствие", - отметил министр, говоря о расследовании взрыва 4 июля 2008 года в Минске.
Однако, по словам В.Наумова, "нет сомнений, что расследование завершится успешно".
Взрыв самодельного взрывного устройства в Минске произошел ночью 4 июля во время празднования дня Независимости. Тогда пострадали 55 человек, 46 из которых были доставлены в больницы Минска и Витебска.
Wednesday, December 31, 2008
Наумов: «Я не лягу спать и не уйду в отпуск, пока взрыв 4 июля не будет раскрыт»
Министр внутренних дел Беларуси Владимир Наумов заявляет, что раскрытие преступления, связанного с взрывом в Минске 4 июля, является приоритетной задачей МВД на следующий год.
«До тех пор, пока взрыв, произошедший 4 июля, не будет раскрыт, я не лягу спать и не уйду в отпуск», - заявил В.Наумов в Минске журналистам, отвечая на вопрос о главных задачах органов внутренних дел Беларуси на 2009 год.
При этом он также отметил, что «меры безопасности во время предстоящих новогодних праздников в Беларуси и, в частности, Минске будут достаточно серьезными». Глава МВД подчеркнул, что «еще не раскрыто это преступление (взрыв в Минске 4 июля). Приходится очень серьезно подходить к мерам безопасности».
В.Наумов уточнил, что милиция приведена на усиленный режим несения службы с 24 декабря, который продлится до 12 января 2009 года.
Подводя итоги уходящего года, глава МВД отметил, что «этот год был самым благополучным по криминогенной ситуации за всю историю суверенной Беларуси».
По словам министра, «произошло существенное сокращение тяжких и особо тяжких преступлений, а по некоторым направлениям преступность в стране сократилась на 20- 40%».
Вместе с тем В.Наумов отметил, что «в 2008 году не удалось решить проблему безопасности дорожного движения, и эта проблема будет одной из серьезных и в следующем году». Кроме этого, по мнению министра, «еще одной серьезной проблемой общества является алкоголизации населения и связанная с этим фактором преступность».
Отвечая на вопрос о влиянии на криминогенную обстановку в Беларуси финансового кризиса в мире, В.Наумов заметил, что «особого влияния пока нет. Если бы кризис коснулся криминогенной ситуации в стране, то это было бы видно уже сейчас». По его мнению, несмотря на финансовые проблемы в мире, в Беларуси «количество тяжких преступлений будет сокращаться». При этом глава МВД добавил: «С другой стороны, я бы хотел, чтобы финансовый кризис коснулся определенных слоев населения, и они бы перестали пить».
«До тех пор, пока взрыв, произошедший 4 июля, не будет раскрыт, я не лягу спать и не уйду в отпуск», - заявил В.Наумов в Минске журналистам, отвечая на вопрос о главных задачах органов внутренних дел Беларуси на 2009 год.
При этом он также отметил, что «меры безопасности во время предстоящих новогодних праздников в Беларуси и, в частности, Минске будут достаточно серьезными». Глава МВД подчеркнул, что «еще не раскрыто это преступление (взрыв в Минске 4 июля). Приходится очень серьезно подходить к мерам безопасности».
В.Наумов уточнил, что милиция приведена на усиленный режим несения службы с 24 декабря, который продлится до 12 января 2009 года.
Подводя итоги уходящего года, глава МВД отметил, что «этот год был самым благополучным по криминогенной ситуации за всю историю суверенной Беларуси».
По словам министра, «произошло существенное сокращение тяжких и особо тяжких преступлений, а по некоторым направлениям преступность в стране сократилась на 20- 40%».
Вместе с тем В.Наумов отметил, что «в 2008 году не удалось решить проблему безопасности дорожного движения, и эта проблема будет одной из серьезных и в следующем году». Кроме этого, по мнению министра, «еще одной серьезной проблемой общества является алкоголизации населения и связанная с этим фактором преступность».
Отвечая на вопрос о влиянии на криминогенную обстановку в Беларуси финансового кризиса в мире, В.Наумов заметил, что «особого влияния пока нет. Если бы кризис коснулся криминогенной ситуации в стране, то это было бы видно уже сейчас». По его мнению, несмотря на финансовые проблемы в мире, в Беларуси «количество тяжких преступлений будет сокращаться». При этом глава МВД добавил: «С другой стороны, я бы хотел, чтобы финансовый кризис коснулся определенных слоев населения, и они бы перестали пить».
Thursday, August 28, 2008
Распоряжение министра внутренних дел Наумова В.В. от 26.08.2008 г. № 103 «Об организации взаимодействия с Министерством обороны Республики Беларусь
Распоряжение министра внутренних дел Наумова В.В. от 26.08.2008 г. № 103 «Об организации взаимодействия с Министерством обороны Республики Беларусь по дактилоскопированию военнообязанных граждан»
приложение № 1
приложение № 1
Wednesday, August 13, 2008
Взрыв в Минске - взрывы в Витебске Что общего и что разного (в табличке)
Я тут пошаманил в Интернете и составил табличку, как говорится «в помощь следствию». Тут все о витебских и минском взрыве. В сравнении мне кажется много любопытного. И самые, на мой взгляд, достойные версии...
Источник:
http://malishevsky.livejournal.com/4812.html
| Витебск, 14 и 22 сентября 2005 года. | Минск 3 июля 2008 года. | |
| Где взорвалось? | Взрывов было два, на расстоянии сотни метров друг от друга. Только между ними прошло восемь дней. Первый взрыв прогремел 14 сентября около 19 часов в клумбе на троллейбусной остановке у Летнего Амфитеатра. Второй - 22 сентября в 22.17 на пятачке между фонтаном и палаткой летнего кафе - по вечерам здесь излюбленное место молодежных тусовок. В это время люди расходились по домам после концерта. | Готовились тоже два взрыва. В 22.30 минчане нашли подозрительный двухлитровый пакет из под сока, начиненный гайками и передали его милиции. Та не стала поднимать тревогу. Взрыв прозвучал в 0.30. Этот пакет лежал под елью через дорогу от Стеллы Минск город-герой. В районе поражения были около 30 тысяч человек. |
| Что взорвалось? | Две жестянки из-под пива, начиненные болтами, гайками, гвоздями, металлическими шариками и деталями от часов. Взрывные устройства были неглубоко закопаны в землю. | Литровый пакет из-под сока (предположительно томатного), начиненный гайками. Сработавшее взрывное устройство было в два раза меньше «сока», что был обезврежен за 2 часа до взрыва. |
| Сколько человек пострадало? | Первым взрывом у остановки были несильно ранены двое: школьник в ногу и молодая женщина – в руку. Около полусотни витебчан пострадали после второго взрыва. 39 человек было госпитализировано. Шесть из них получили проникающие осколочные ранения грудной клетки и брюшной полости. | Ранено 46 человек, 54 человека обратились за медицинской помощью. В 6-й больнице, где в ночь взрыва было проведено сразу 23 операции, по словам медиков собрали целый мешок гаек - «не менее килограмма». Один человек был госпитализирован с повреждением головы. Еще одного ранило в ногу, грудь и живот. |
| Был ли это теракт? | О том, что именно произошло в Витебске, и почему взрывы нельзя назвать терроризмом правоохранительные органы попытались объяснить обывателям только на пятый день. Объяснение сводилось к тому, что взрывные устройства были выполнены на непрофессиональном кустарном уровне. Террористы так не взрывают! Уголовное дело возбуждено по статье «покушение на убийство, совершенное общественно опасным способом». | На пятый день после произошедшего органы подтвердили слухи о том, что второе неразорвавшееся взрывное устройство было обнаружено за несколько часов до взрыва и милиция просто «проспала», зная об опасности. Пока возбуждено уголовное дело факту «злостное хулиганство с угрозой жизни людей, с применением оружия». «Версий много, их не менее 15», — заявили Интерфаксу в ГУВД, уточнив, что «пока озвучивать версию кроме злостного хулиганства в интересах следствия нельзя». |
| Что об этом говорил президент? | Спустя неделю после задержания подозреваемых президент неожиданно сообщил, что преступление фактически раскрыто: «В Витебске эти два охламона взорвали имитационное устройство и думали, что их не найдут. Их быстро вычислили, нашли, и они уже рассказали, где брали порох и как хотели попугать людей в местах». Глава государства имел в виду задержанных братьев Мурашко. Однако, спустя полгода содержания в СИЗО, с них сняты все обвинения, парни даже получили денежную компенсацию. При этом они подавали официальную жалобу в прокуратуру, утверждаю, что во время допросов их избивали. Однако проверка не установила таких фактов. Ничего больше о витебских взрывах президент не говорил. | «Думаю, что организаторы взрыва - гнусные, трусливые люди. Если уж хотите воевать, давайте лоб в лоб, чего прятаться?... Никакие провокации здесь никому не помогут, если кому-то это все не нравится. Таких у нас в стране немало, хотя и не очень много - тех, кому не нравится этот праздник. И вы их знаете, и многих – в лицо. Что касается "закручивания гаек". Знаете, опять гнусность какая-то. Что такого произошло в стране, чтобы "закручивать гайки"?! Не важно, кто они (организаторы взрыва) будут. Лидеры они будут или не лидеры, значимые фигуры для Запада, для Востока или для внутреннего потребления - разбираться будем по полной программе». | Какие версии проговаривали правоохранительные органы | Министр МВД Владимир Наумов: «вероятнее всего взрывы организовал человек, который не совсем отвечает за свои поступки». По словам заместителя госсекретаря Совета безопасности Юрия Кривошеева, именно на месте последнего взрыва «собирается много неформальной молодежи: скинхеды, гопники, попса, металлисты, и, возможно, имел место передел сфер влияния между этими группировками». По словам первого заместителя председателя Комитета госбезопасности Василия Дементея, "в разработке ранее судимые за подобные происшествия душевно больные". | Начальник ГУВД Минска генерал Анатолий Кулешов: «Скорее всего, это могло быть хулиганство недовольных тем, что в Минске проводится красивый праздник. Человек из хулиганских побуждений привел в действие взрывное устройство». Как сообщил газете «Экспресс-новости» первый заместитель начальника Витебского УВД Валерий Самоваров, проводить параллель между минским взрывом и витебскими не следует: «взрывные устройства были совершенно разных типов. Их делали явно разные люди». |
| Как искали «террориста?» | Фотороботы подозреваемых появились в прессе на третий день после второго взрыва. Главных подозреваемых братьев Мурашко задержали через две недели после второго взрыва. Во время обыска в их доме сотрудники КГБ конфисковали даже журнал «Моделист-конструктор» за 1989 год. Отец братьев когда-то работал часовых дел мастером, и дома хранились детали от механических часов. Такими же деталями было начинено взрывное устройство. К тому же, один из братьев состоял на учете в психоневрологическом диспансере. Среди подозреваемых были молодые активисты оппозиции, черные копатели, коллекционеры оружия и даже сотрудники правоохранительных органов (был задержан офицер КГБ, который участвовал в расследовании взрывов). В рамках расследования взрывов в Витебске было возбуждено около 130 уголовных дел по фактам хищения и незаконного хранения взрывчатых веществ. | По сути, под подозрением все минчане. Милиция ходит по домам и настойчиво предлагают гражданам заполнить «антитеррористическую» анкету с вопросом «где вы были в ночь с 3 на 4 июля?», нет ли среди знакомых «черных копателей» и наркоманов. С тем же вопросом обращаются к студентам-химикам и просто прохожим мужчинам на улице, которые похожи на «мифический» фоторобот «террориста». При этом, милиция почему-то опасается публиковать фоторобот подозревемого (-ых). Они доступны только оперативникам. Под особым подозрение – пострадавшие от взрыва – они были Там. Сотрудники в штатском записывают паспортные данные всех пассажиров, которые следуют в Витебск. Уже сейчас по делу о взрыве на 10 суток задержаны 13 активистов оппозиции. Их проверяют на принадлежность к незарегистрированным деструктивным организациям, в том числе и к “Белому легиону”. |
| Что говорят другие эксперты | «Говорить, что это — сумасшедший одиночка нет оснований. Факты говорят о том, что это не похоже», — сказал эксперт-психотерапевт Сергей Давыдовский во время ток-шоу «Выбор». Политический аналитик Александр Федута : «У меня такое чувство, что Александру Лукашенко сделали предупреждение. Причем до недавнего времени я толковал его совершенно однозначно, – это предупреждение со стороны тех, кого он обманул с приватизацией дважды. В первый раз – когда давал обещания, и во второй – когда не подпустил в Беларусь в момент, когда приватизация началась реально…. Вместе с тем, хотел бы обратить внимание на некоторое обстоятельство. Если моя версия справедлива, это означает, что Александра Лукашенко воспринимают не как политика, а как бизнесмена». Политический аналитик Владимир Мацкевич : «Нет никаких признаков того, что эти взрывы носили какой-то политический характер -- связанный с публичной политикой: Не последовало ни заявлений, ни взятия ответственности. Так теракты не делаются. Это чисто провокационное по почерку действия… Больше есть оснований у версии, что взрыв был сигналом некой группы главе государства, который, как было понятно заранее, будет присутствовать на празднике. Но даже если бы его там неожиданно не оказалось, взрыв и жертвы становятся ударом по важным для него ценностям. Мотивом в случае такой версии может стать как месть, так и не объявленные публично требование совершить некие действия в пользу данной группы интересов. В таком случае версия приобретает оттенок шантажа, а также может иметь политическое значение». Политический обозреватель Александр Класковский: "Конечно, в Беларуси есть группы интересов, которые ведут борьбу за определенные пакеты полномочий, но мне представляется, что во всех этих кризисных ситуациях преувеличивается значение этой борьбы кланов, потому что они у нас не являются настоящими кланами -- это достаточно аморфные "временные неформальные группы по интересам". Они не могут так структурироваться и не могут быть настолько самостоятельными, чтобы задумывать и реализовывать очень рискованные и многоходовые сценарии. Они могут воспользоваться результатом. Ситуационное использование -- может быть". Янов Полесский, политический аналитик: «Теракт следует рассматривать как немотивированное действие – немотивированное в том смысле, что, в отличие от классических преступлений, описанных в детективной литературе, эффекты подобного действия в принципе невозможно предугадать и невозможно контролировать. Могут снять руководство спецслужб, могут увеличить им финансирование, могут ударить ракетами по виртуальному Бен Ладену, могут своими действиями подорвать устои демократии, но могут их усилить... Смысл классического теракта состоит в самопредъявлении: я, Урфин Джюс, великий и ужасный мастер ужасов… Но никто не берет на себя ответственности, зато все готовы разрабатывать версии и использовать это событие в своих целях. Так все чаще происходит во всем мире. То есть теракт генетически меняется. Его формулой становится анонимность». Политолог Юрий Шевцов: «Задача, как я понимаю, была: вызвать панику во время ночного концерта. Это, правда, не удалось. То есть национальную психологию и психологию власти сценарист оценивал неверно. Мог быть кто угодно. Приватизация, точнее приток крупных внешних инвестиций обязательно приведет к попыткам воздействия на власть через "политику". Оппозиция находится в самом слабом за все годы ее существования положении. Дезинтеграция и выход радикальных группок из-под влияния более менее системных лидеров, переход бессильных маргинальных радикальных группок к террору - обычная закономерность в любой стране. Судя по Сети психологически молодежная радикальная среда - готова к своей версии политики террора: "быдло торжествует", "уеду на эти дни за город", "ненавижу"... Власть - не вижу ни малейшего смысла. Исход выборов в парламент осенью и так ясен. Признание выборов Западом зависит вовсе не от самих выборов. Слабость оппозиции в глазах Запада и так очевидна. Вот разбор полетов тем, кто проморгал целую организацию, осуществившую часть терр. сценарии - это неизбежно». | |
| Что общего в этих взрывах? | Тот факт, что в Витебске и Минске было два взрывных устройства, возможно, только совпадение. Однако и количество пострадавших – тоже совпадает. В остальном, из-за скудности информации сравнивать можно только действия правоохранительных органов тогда и сейчас. А здесь вот что очевидно: террористы после Витебска точно знают, как и где их будут искать. Можно попробовать «завязать» три «хулиганских взрыва» в суперцепочку: первый взрыв в Витебске – всего лишь проба сил, подготовка ко второму взрыву через неделю. А витебские взрывы-2006 – это проба сил и возможностей (своих и органов) перед минским взрывом в день Независимости. Но это получается слишком сложная комбинация даже для Бен Ладена. Или же (еще более детективно-фантастическая версия в духе Марининой) можно предположить, что два года назад среди 130 «случайных» уголовных в Витебске, открытых в рамках расследования взрывов, оказался террорист, который недавно вышел на волю…. В любом случае, после Витебска у «террористов» были прописаны все действия правоохранительных органов. А у милиции была – «расслабленность, вызванная стабилизацией криминогенной ситуации». Ведь второе взрывное устройство было обезврежено совершенно случайно бдительными гражданами. Судя по тактике расследования правоохранительные органы, как и тогда в Витебске, для подстраховки делают ставку на внушительное количество возбужденных уголовных дел в рамках расследования взрыва. | |
| В чем отличие? | По задумке взрывы в Минске должны были быть мощнее и их последствия намного хуже. Но главное, там был сам президент. Потому все аналитики и посчитали случившееся жестоким «разговором с президентом». О чем именно этот «разговор»? Хорошо если президент в курсе. Но и он, и правоохранительные органы боятся продолжения. | |
Источник:
http://malishevsky.livejournal.com/4812.html
Thursday, December 18, 2003
ЕДИНСТВЕННЫЙ СВИДЕТЕЛЬ?
Гражданин Белоруссии утверждает, что случайно оказался на месте расстрела «без вести пропавших» Гончара и Красовского — оппозиционеров белорусского президента
Существуют факты, проверить которые от начала и до конца, выяснив все обстоятельства, им сопутствующие, и отделив наносное от реального, журналисты не в силах. Хотя бы потому, что не наделены процессуальными полномочиями. Мы не можем допрашивать, проводить очные ставки, поднимать давно сданные в архив материалы следствия. Мы можем только дать повод к началу расследования — официального, законного.
При этом мы не имеем права молчать о том, что нам известно, если это что-то затрагивает общественные и государственные интересы, касается безопасности и жизни других людей. Это оговорено в законе.
Перед вами — факт: видеозапись монолога человека, утверждающего, что он стал свидетелем убийства. Все сказанное им нуждается в проверке специалистов — следователей и криминалистов, в правовой оценке со стороны прокуратуры и суда. Но для того чтобы рано или поздно такая проверка состоялась и подобная оценка была дана, мы и публикуем сегодня этот материал.
Со своей стороны мы сделали все, что могли: установили подлинность кассеты, провели в частном порядке все те экспертизы, которые оказались нам доступны. И убедились: на пленке — человек, который искренне убежден в том, что он говорит, а не воспроизводит заученный текст; человек психически здоровый.
ПОДОПЛЕКА
В 1999 году в Беларуси начали бесследно исчезать известные люди. Вечером 7 мая бывший министр внутренних дел Юрий Захаренко позвонил жене и сказал, что поставил машину на стоянку и через пять минут будет дома. Больше его никто никогда не видел.
Вечером 16 сентября вице-спикер Верховного совета Беларуси Виктор Гончар и его друг бизнесмен Анатолий Красовский вышли из бани, собираясь ехать домой на автомобиле последнего. Больше о них никто не слышал. Машина тоже исчезла. На месте происшествия обнаружили лишь осколки автомобильного стекла и кровь, которую после проведения экспертизы идентифицировали с кровью Виктора Гончара.
5 июля 2000 года оператор белорусского бюро ОРТ Дмитрий Завадский поехал в аэропорт «Минск-2» встречать своего коллегу Павла Шеремета. До аэропорта доехала только Димина машина с тщательно затертыми отпечатками пальцев. Ее нашли аккуратно припаркованной на аэропортовской стоянке. А сам Завадский таинственным образом исчез.
Беларусь лихорадило, и в оппозиции вместо «как дела?» все задавали друг другу вопрос: «Как думаешь, кто следующий?». На раскрытие этих преступлений или даже утечку информации по этому поводу никто и не рассчитывал, однако 7 июня 2001 года бежавшие из Беларуси следователи республиканской прокуратуры Дмитрий Петрушкевич и Олег Случек дали пресс-конференцию и сообщили, что в ходе следствия им стало известно: в республике существует «эскадрон смерти», созданный министром внутренних дел Юрием Сиваковым по приказу секретаря Совета безопасности Виктора Шеймана. По утверждению Случека, после отставки Сивакова «бригада», которую будто бы возглавлял командир белорусского СОБРа Дмитрий Павличенко, перешла под контроль нового министра внутренних дел Владимира Наумова. Всего, согласно озвученной следователями информации, этой группой осуществлено около 30 убийств. Просто до исчезновений политиков никто всерьез не думал о самой возможности существования подобной спецбригады, начинал-то «эскадрон» с уничтожения криминальных авторитетов.
Из интервью Дмитрия Петрушкевича, работавшего в следственной группе по делу Дмитрия Завадского: «Павличенко был помещен в изолятор КГБ, где генеральный прокурор Божелко лично с ним беседовал и требовал, чтобы тот сознался, где же все-таки находится журналист Завадский? На тот момент следствие интересовал больше всего Завадский. От Павличенко, после того как с ним побеседовал Божелко, поступила информация, что труп Завадского находится в районе Северного кладбища Минска. Вероятнее всего, там же находятся и пропавшие белорусские политики — Гончар, Красовский, Захаренко. И в тот же день было приблизительно установлено место, где он захоронен, где находится его труп, потому что никто не сомневался, что Завадский действительно убит. И лично Божелко подписал запрос на имя генерального прокурора России Устинова. Он просил предоставить технику, предназначенную для отыскания трупов в земле, а также специалистов, поскольку в Беларуси такая техника на тот момент отсутствовала. Отсутствует она и сейчас. Это письмо было отправлено, по-моему, или 21, или 22 ноября (2000-го. — Ред.). После этого 27 ноября указом президента Лукашенко снимаются с должности генпрокурор и председатель КГБ, а на следующий день уже направляется новая бумага на имя Устинова. Указывается, что необходимость проведения работ по отысканию трупов в земле отпала. То есть тем самым, по-моему, Лукашенко сам и признал, что не хочет, чтобы труп Завадского был найден».
Эти события происходили в ноябре 2000 года. Отправив в отставку Олега Божелко, президент Беларуси назначил на пост генпрокурора того самого Виктора Шеймана (но все эти подробности стали известны только 7 июня 2001 года), а спустя несколько дней после бегства следователей в прессу попали и некоторые документы из материалов уголовных дел — в частности, рапорты начальника криминальной милиции МВД Беларуси Николая Лопатика и начальника минского СИЗО Олега Алкаева. Алкаев писал, что выдавал расстрельный пистолет (тот самый, который используют для приведения в исполнение смертных приговоров) по личному распоряжению министра внутренних дел Юрия Сивакова в те самые дни, когда исчезали Захаренко и Гончар с Красовским…
Из рапорта Николая Лопатика: «…Шейман В.В. дал указание Павличенко физически уничтожить бывшего министра внутренних дел Захаренко Ю.Н. Информационное обеспечение местонахождения Захаренко для действий Павличенко было обеспечено спецподразделением Васильченко Н.В., задание на которое ему также дал Шейман В.В. через своих сотрудников. Акция захвата и последующего уничтожения Захаренко была произведена Павличенко, командиром роты СОБРа, и командиром 1-й роты спецназа и четырьмя его бойцами. По аналогичной комбинации 16 сентября 1999 года Павличенко провел акцию захвата и уничтожения Гончара В.И. и Красовского А.С. Место захоронения трупов Захаренко Ю.Н., Гончара В.И., Красовского А.С. — спецучасток последних могил на Северном кладбище».
По иронии судьбы свой рапорт Лопатик передал тогдашнему (впрочем, и теперешнему) министру внутренних дел Владимиру Наумову — тому самому, к которому, по утверждению следователей прокуратуры Беларуси, перешел под командование «эскадрон смерти». Итак, документы существуют, хотя после назначения Шеймана на пост генерального прокурора рапорты были благополучно изъяты из дел, а расстрельный пистолет, наоборот, вернули Алкаеву со словами: «Тебя никто не допрашивал, ты ничего не видел»… Естественно, Лопатик в то самое время лишился должности. Алкаев же и вовсе бежал в Германию, где получил политическое убежище.
А недавно у нас в редакции появилась видеопленка, на которой человек по имени Виктор Заболоцкий, минчанин, утверждает, что был свидетелем расстрела Виктора Гончара и Анатолия Красовского. Мы приводим его рассказ без собственных комментариев — их хотелось бы получить от действующих лиц той трагедии.
Наша справка
Александр ЛУКАШЕНКО — президент Беларуси.
Виктор ШЕЙМАН — генеральный прокурор Беларуси. Самый близкий к Лукашенко человек. До ноября 2000 года — секретарь Совета безопасности. Назначен генпрокурором после ареста Дмитрия Павличенко и появления рапорта начальника СИЗО Олега Алкаева о выдаче расстрельного пистолета по приказу министра внутренних дел Сивакова как раз в те самые дни, когда пропадали политики.
Дмитрий ПАВЛИЧЕНКО — командир части 3214. Во время описываемых событий — командир СОБРа. Его называют главным исполнителем «деликатных» приказов. В ноябре 2000 года арестован, через несколько часов освобожден лично президентом Лукашенко, после чего в отставку были отправлены генеральный прокурор Олег Божелко и председатель КГБ Владимир Мацкевич. Пост генпрокурора занял Шейман.
Юрий СИВАКОВ — министр спорта и туризма Беларуси. В 1999–2000 годах — министр внутренних дел. Своей правой рукой и доверенным лицом всегда называл Дмитрия Павличенко.
РАССКАЗ ВИКТОРА ЗАБОЛОЦКОГО
В 1999 году, в середине октября, мы с женой поехали убрать могилу тестя на Северном кладбище. После того как работа была закончена, мы пошли к выходу с кладбища. Рядом еще шла женщина с тремя детьми. Мы проходили такой участок метров через 300 от могилы тестя — ров, по которому текут сточные воды, заросший кустарником и лесом. Мы уже почти дошли до конца участка, как вдруг услышали два громких крика: «Я — Гончар! Я — Красовский!». И следом — автоматные очереди. Мы остановились и услышали еще хлопки — но уже не автоматные выстрелы. Я в армии служил как раз в полигонной команде и часто бывал на стрельбище, так что немножко разбираюсь в этом. Выстрелы были похожи на пистолетные, возможно, даже с глушителем. Их было 5–6.
Женщины говорят: «Надо пойти посмотреть, что там». Я сказал: «Подождите, это небезопасно». Жена предложила вызвать милицию. Я сказал: «Пока она еще доедет, а там же преступники, сейчас их еще можно увидеть». И пошел туда, сказав «ждите меня». Прошел метров 200–250. Там лес заросший очень — это, видимо, саженцы. На некоторых деревьях еще были листья, а на большинстве уже не было. И, не доходя метров 40–45, я из-за листьев увидел... Мне бросился в глаза человек, в котором я узнал Лукашенко. Он был в синей куртке такой — в штормовке — и в бейсболке, кажется, черной или тоже синей. Я слышал голос Лукашенки, и Лукашенку спутать с кем-то другим невозможно. У него очень запоминающаяся внешность. Видно было, что он что-то очень возбужденно говорил, жестикулировал. Жесты у него такие были, слова: «вот так и будет, и дальше будет...» и что-то еще такое.
Я от волнения, наверное, взял и свистнул. Они услышали. А рядом еще стояла машина — джип японский, черный, с затемненными стеклами. Кроме Лукашенки, я еще узнал водителя — около двух метров, здоровый такой. И второй, брат его, — фамилия их, кажется, Гаркуша. Один из братьев служит священником в Подмосковье. Они прыгули в машину — Лукашенко и все, кто ближе к нему стоял. А поодаль стояли с лопатами в руках два человека, которые меня позвали. Когда я подошел, в одном из них я узнал Сивакова — министра внутренних дел. Как ни странно, на нем был надет плащ с подполковничьими погонами милицейскими. А фуражка была генеральская — с золотыми дубовыми листьями. И еще сапоги и брюки с лампасами. А второй был в форме лейтенанта. И когда я подошел и стал разговаривать с ними, я узнал подполковника Павличенко, командира СОБРа. Он пытался навязать мне разговор. Я говорю:
— Подожди, лейтенант, че ты выступаешь, дай подполковника послушать.
А он мне:
— Это я подполковник!
Я говорю: «Да у него ж фуражка генеральская, лампасы генеральские!». И Павличенко спрашивает у Сивакова: «Его — туда же?». А там была яма вырыта, как нормальная могила. Я стоял близко — метра два от этой ямы. На дне были видны человеческие тела, уже присыпанные. Видна была рука — локоть согнутый. Сиваков мне сказал: «Ты чуть-чуть отойди». Я стал отходить. Он мне: «Дальше, дальше». Я еще подумал: пока он автомат вскинет, может, я еще успею убежать? А потом думаю: нет, не получится, слишком их много, догонят. Решил: будь что будет.
Сиваков начал мне задавать вопросы: «Как ты сюда попал?». Я говорю: «Мы приходили на могилку к моему тестю». Чтоб убедительно было, начал врать, что у нас большая компания, перечислять всех родственников жены. В том числе назвал фамилию ее двоюродного брата. Он является заместителем генерального прокурора республики — Степан Васильевич Косухо. Когда я назвал эту фамилию, Сиваков сразу изменился в лице. И он говорит Павличенко: «Стой! Не твое дело, — и меня спрашивает: — Как ты думаешь, что мы здесь делаем?». Я говорю: «Ну, военные люди...». Тут опять Павличенко влез: «Мы — работники милиции, есть разница». Я говорю: «Ну, раз яма, то, наверное, кабель закапываете, может, государственные какие-то секреты». Сиваков говорит: «Правильно!». (Он вообще все время меня подталкивал к таким словам, которые его удовлетворяли.) Он говорит: «Так ты пришел увидеть, кто тут кричал и кто стрелял?». «Да, — говорю, — меня же сюда послали». Сиваков отвечает: «Тут солдаты были пьяные, мы их прогнали. Они тут хулиганили, мы их, конечно, накажем. Так что иди и скажи, что все нормально».
Я и прикинулся простаком: ну конечно, офицеры все-таки, все нормально… Пошел — тут на меня Павличенко опять: «Не туда!». Сиваков говорит: «Пусть идет!». А Павличенко: «Запомнит дорогу». Сиваков говорит: «Куда идет, туда идет!». Я пошел уже не по той дороге. Оглянулся — и тут Павличенко опять на меня прикрикнул: «Не оглядывайся!». И я побежал. А еще Сиваков, когда я уходил, сказал: «Смотри не болтай, а то могут быть неприятности».
Подошел к жене. Решил пока ничего не говорить женщинам, наоборот, успокоить их. Сказал, что никого не было, только два офицера закапывали ямку, а кричали, наверное, солдаты. Потом добавил: «Но что вы слышали, то слышали. И об этом забывать нельзя».
Мы уехали с кладбища. Прошло какое-то время, и я на улице встретил Сивакова. Помню, первый снег выпал. Я шел возле метро «Октябрьская», он подошел ко мне, поздоровался. Был в гражданском и один. Спрашивает: «Что ты кому рассказал?». Я говорю: «Ничего я никому не рассказывал». Он говорит: «Ты понял, что я не душегуб? Я ведь тебя мог отправить на тот свет, но я не душегуб. Я офицер. Для меня убить невинного человека — это низость. Я бы тебе посоветовал молчать, нигде ничего не говорить, а о Лукашенко отзываться доброжелательно. У него большой штат людей, которые на него работают. Я же, когда ехал туда, не думал, что там будет бойня. Думал, просто фарс Лукашенки… Но получилось так, что они задумали подлость. Расправу. Я просто молил Бога, чтобы хоть кто-нибудь оказался свидетелем и увидел, что там произошло. Господь послал тебя. По сценарию я должен был тебя отправить туда. Но я нашел выход».
Мы встречались с Сиваковым еще раза четыре. Он спрашивал, собираюсь ли я кому-нибудь рассказывать. Я ему не доверял, считал, что это хитрость с его стороны, что он меня провоцирует. На одной встрече, после того как сбежали следователи, которые вели дело, Сиваков сказал: «Смотри не едь в Россию. Там тебе не помогут, а Лукашенко тебя там достанет. У меня есть окошко на границе, я могу тебе помочь». Но я заподозрил, что он пытается вытянуть из меня мои настоящие намерения. И еще один раз он мне сказал: «Учти, они тебя не оставят. Но мне нужен живой свидетель, что я не душегуб, не подонок, что я честный офицер и не желал таких расправ. Я думал, что он (Лукашенко. — Ред.) честный политик, а теперь я знаю, что он ничтожество». Но я и это воспринял настороженно.
В конце августа прошлого года избили мою жену. Потом на нас напали, когда мы шли вдвоем. Но вот после чего я решил бежать. Как-то воскресным утром я собирался в церковь. Жена уже ушла раньше. А я выглянул в окно и увидел, что под окном стоит милицейская машина. Один человек с автоматом сидит в ней — было видно, потому что дверь открыта. А второй стоит метрах в трех от машины — тоже с автоматом. Я выхожу из подъезда, они подходят и говорят:
— Ваша фамилия?
— Заболоцкий Виктор Михайлович.
— Вам придется проехать с нами.
— Ой, я дверь не захлопнул, собирался собаку выгуливать, — хотя собаки у меня нет на самом деле, — так я сейчас поднимусь захлопну дверь.
Я поднялся в квартиру, закрылся на все замки и позвонил брату сестры — заместителю генерального прокурора Беларуси. «Степан, — говорю, — тут что-то странное происходит. Стоит «жигуль», два автоматчика, спросили фамилию, сказали, что нужно проехать с ними». А сам смотрю в окно. Как только я начал разговаривать с ним по телефону, у них там, внизу, заработала рация, они тут же сели в машину и уехали.
Потом подъехала вторая машина, тоже с людьми и тоже никто не выходил. Потом пришла жена, и мы решили, что мне надо уезжать. И я решил ехать в Россию.
Я жил в одном монастыре. Однажды вечером меня поставили дежурить на транспортной проходной. Приезжает машина и сигналит у ворот. Смотрю — белорусские номера. Я их спрашиваю: «Из Беларуси?». Они говорят: «Да, вот приехали забрать одного». Тут подошел мой напарник, я ему отдал ключи, тут же побежал в комнату, где жил, схватил вещи и убежал через лес. В Москве я встретился с Юрием Щекочихиным. Он заинтересовался, я даже почувстовал какой-то подъем. А недели через две открываю газету — Щекочихин умер… А в Минске я никому не рассказывал об этом.
Я иногда думаю: почему меня не убили? Но такое ощущение, что со мной не хотели расправляться. И это были предупреждения, а не попытки расправы. Потому что все-таки и в лукашенкином окружении есть люди, которые его ненавидят и которые были заинтересованы в том, чтобы оставить свидетеля в живых…
Публикацию подготовила Ирина ХАЛИП
МНЕНИЯ СПЕЦИАЛИСТОВ
Техническая экспертиза
Чтобы определить подлинность попавшей к нам видеозаписи, мы пленку отвезли на экспертное исследование в лабораторию. От специалистов требовалось выяснить: существуют ли признаки монтажа и соответствует ли артикуляция говорящего человека фонограмме, зафиксированной на пленке.
Экспертиза проводилась самым тщательным образом, на специальном оборудовании. В первую очередь при помощи криминалистической лупы рассмотрели корпус видеокассеты: он был неразборным. На поверхности имелись незначительные внешние повреждения, линейные царапины — результат многократной «прогонки» кассеты в видеомагнитофонах. Признаков вскрытия не обнаружено.
Визуальная часть исследования состояла в том, чтобы выявить обычные для межкадрового монтажа резкие изменения яркости и цвета, «немотивированные движения» (сдвиги) объектов видеосъемки. Каждый кадр был увеличен через видеопроектор на специальный отражательный экран. Видеопленку изучали и на предмет соответствия звукового ряда артикуляции говорящего. Текст «озвучки» признан соответствующим действительной речи.
Отметили высококлассную работу оператора — по плавному движению камеры, без скачков и рывков, с оптимальной скоростью приема «наезд-отъезд». Эксперты полагают, что съемка велась профессиональной камерой со штатива.
На последнем этапе исследования сравнивали показания электрических сигналов осциллографа (у каждого кадра — свой сигнал). Резких изменений амплитуды — такое бывает, когда вклеиваешь или вырезаешь кадр из пленки, — также не выявлено.
Таким образом, эксперты подтверждают: на пленке, оказавшейся в распоряжении редакции, нет признаков внутрикадрового и межкадрового монтажа, а фонограмма синхронна с артикуляцией. Иными словами, сославшись на выводы лабораторных исследований, можно назвать имеющуюся у нас видеозапись копией подлинного видеоматериала.
Экспертная оценка психолога-криминалиста
Психолог-криминалист, имеющий большой стаж работы в экспертизе и в течение нескольких лет читающий студентам-медикам соответствующий спецкурс, по нашей просьбе проанализировал видеозапись. Его вывод сводится к следующему (мы воспроизводим суть заключения, чтобы не утомлять читателя специальной терминологией).
Человек на видеопленке воспроизводит не заученный текст, а вспоминает известные ему обстоятельства. Его выступление не срежиссировано и производит впечатление искреннего монолога.
Об этом можно судить по разным деталям. Большое количество подробностей, к которым говорящий возвращается по ходу интервью, дополняя, но не изменяя их, свидетельствует о том, что подобный продолжительный по времени монолог невозможно заучить и воспроизвести с полной достоверностью. Жестикуляция полностью соответствует тому, о чем говорит интервьюируемый. Учитывая продолжительность записи (более 40 минут), сымитировать подобное соответствие возможным также не представляется.
Говорящий не пытается убедить слушателей в своей правоте и для того не делает акцентов на тех эпизодах, деталях, обстоятельствах, которые могли бы быть существенными в том случае, если бы говорящий преследовал определенную цель: оклеветать, ввести в заблуждение, посеять сомнения. Он, наоборот, не очень четко и подробно вспоминает те обстоятельства, которые в свое время были для него крайне неприятны и опасны, что может свидетельствовать о пережитом шоке и подсознательной психологической защите. Так, описания тел погибших приводятся вскользь — говорящий изолирует аффект, видно, что говорить ему об этом неприятно, и он не пытается живописать наиболее яркие подробности происходившего с целью убедить слушателей в достоверности своего рассказа, вызвать у них какие-либо эмоции.
Речь связная, изобилующая второстепенными подробностями, характерная для человека, вспоминающего какие-то обстоятельства, которые до этого неоднократно прокручивались в голове. Речь бытовая, с большим количеством просторечных выражений и психологически адекватных оговорок, языковых погрешностей, что не позволяет сделать вывод о том, что данный монолог заучен и отрепетирован. Логика изложения не выстроена изначально, а строится по ходу рассказа и в зависимости от тех эпизодов, которые говорящему приходят на память. Он часто сбивается на подробности, не имеющие непосредственного отношения к описываемым событиям, что также может свидетельствовать о том, что данный монолог не является заранее подготовленным и заученным.
Говорящий искренне убежден в том, что он говорит. Свои сомнения в отдельных деталях и обстоятельствах он высказывает самостоятельно. Ведет себя адекватно ситуации, производит впечатление человека со средними интеллектуальными способностями, имеющего средний уровень образования.
Речь связная, образная, в целом правильная. Мимика адекватная. Признаков психического расстройства не выявлено. Во время интервью говорящий не находился в состоянии аффекта, не был эмоционально скован и подавлен, не говорил штампами, не допускал вынужденных выражений и вынужденной жестикуляции, что свидетельствует о том, что говорящий не находился под каким-либо психологическим или иным давлением и не был принуждаем к интервью.
Экспертная оценка психиатра
Мы также попросили высказать свое мнение практикующего врача-психиатра, имеющего большой стаж работы по специальности, ученые степени и научные работы.
Эксперт, просмотрев видеозапись, пришел к выводу, что говорящий – психически здоров и ведет себя адекватно ситуации. Признаков каких-либо нервно-психических расстройств не выявлено.
Говорящий искренне убежден в том, что он говорит. Эмоциональная бледность рассказа может свидетельствовать о том, что все происшедшее интервьюируемый часто прокручивал в голове или пересказывал.
Монолог производит впечатление подлинного, а не смоделированного: характерных признаков заученности текста не выявлено. Мимика и жестикуляция адекватны речи.
Вместе с тем психический тип говорящего позволяет предположить, что ему внутренне импонирует та роль, в которой он оказался, он вжился в роль свидетеля преступления. Говорящий вообще склонен обживать образы и роли, в которых он оказывается. Эта черта характера, а также наличие большого количества деталей в рассказе, которые интервьюируемый просто не мог запомнить в той критической ситуации, в какую он попал, позволяют предположить, что он склонен к фантазиям на основе реальных фактов, имевших место в действительности. Таким образом, вполне вероятно, что часть деталей и образов, воспроизведенных в рассказе, домыслены говорящим впоследствии. Причем он сам не в состоянии отделить реальные детали от фантазии и искренне верит в каждое свое слово, не пытаясь преднамеренно ввести собеседника в заблуждение.
Но то, что говорящий действительно стал свидетелем какого-то экстраординарного события, находился в опасной ситуации, не вызывает сомнения. Другое дело, что отдельные детали происходившего с ним: слова, реплики, описания одежды, лиц, предметов, места, последовательности действий, оценка собственного психологического состояния и психологического состояния собеседников могут оказаться не соответствующими реальности.
Подготовили Сергей МИХАЛЫЧ и Константин ПОЛЕСКОВ
Скачать видео-файл с рассказом Виктора Заболоцкого можно здесь. Вес файла — 20,5 мегабайт. Для просмотра файла вам понадобится RealPlayer.
18.12.2003
http://2003.novayagazeta.ru/nomer/2003/95n/n95n-s12.shtml
Существуют факты, проверить которые от начала и до конца, выяснив все обстоятельства, им сопутствующие, и отделив наносное от реального, журналисты не в силах. Хотя бы потому, что не наделены процессуальными полномочиями. Мы не можем допрашивать, проводить очные ставки, поднимать давно сданные в архив материалы следствия. Мы можем только дать повод к началу расследования — официального, законного.
При этом мы не имеем права молчать о том, что нам известно, если это что-то затрагивает общественные и государственные интересы, касается безопасности и жизни других людей. Это оговорено в законе.
Перед вами — факт: видеозапись монолога человека, утверждающего, что он стал свидетелем убийства. Все сказанное им нуждается в проверке специалистов — следователей и криминалистов, в правовой оценке со стороны прокуратуры и суда. Но для того чтобы рано или поздно такая проверка состоялась и подобная оценка была дана, мы и публикуем сегодня этот материал.
Со своей стороны мы сделали все, что могли: установили подлинность кассеты, провели в частном порядке все те экспертизы, которые оказались нам доступны. И убедились: на пленке — человек, который искренне убежден в том, что он говорит, а не воспроизводит заученный текст; человек психически здоровый.
ПОДОПЛЕКА
В 1999 году в Беларуси начали бесследно исчезать известные люди. Вечером 7 мая бывший министр внутренних дел Юрий Захаренко позвонил жене и сказал, что поставил машину на стоянку и через пять минут будет дома. Больше его никто никогда не видел.
Вечером 16 сентября вице-спикер Верховного совета Беларуси Виктор Гончар и его друг бизнесмен Анатолий Красовский вышли из бани, собираясь ехать домой на автомобиле последнего. Больше о них никто не слышал. Машина тоже исчезла. На месте происшествия обнаружили лишь осколки автомобильного стекла и кровь, которую после проведения экспертизы идентифицировали с кровью Виктора Гончара.
5 июля 2000 года оператор белорусского бюро ОРТ Дмитрий Завадский поехал в аэропорт «Минск-2» встречать своего коллегу Павла Шеремета. До аэропорта доехала только Димина машина с тщательно затертыми отпечатками пальцев. Ее нашли аккуратно припаркованной на аэропортовской стоянке. А сам Завадский таинственным образом исчез.
Беларусь лихорадило, и в оппозиции вместо «как дела?» все задавали друг другу вопрос: «Как думаешь, кто следующий?». На раскрытие этих преступлений или даже утечку информации по этому поводу никто и не рассчитывал, однако 7 июня 2001 года бежавшие из Беларуси следователи республиканской прокуратуры Дмитрий Петрушкевич и Олег Случек дали пресс-конференцию и сообщили, что в ходе следствия им стало известно: в республике существует «эскадрон смерти», созданный министром внутренних дел Юрием Сиваковым по приказу секретаря Совета безопасности Виктора Шеймана. По утверждению Случека, после отставки Сивакова «бригада», которую будто бы возглавлял командир белорусского СОБРа Дмитрий Павличенко, перешла под контроль нового министра внутренних дел Владимира Наумова. Всего, согласно озвученной следователями информации, этой группой осуществлено около 30 убийств. Просто до исчезновений политиков никто всерьез не думал о самой возможности существования подобной спецбригады, начинал-то «эскадрон» с уничтожения криминальных авторитетов.
Из интервью Дмитрия Петрушкевича, работавшего в следственной группе по делу Дмитрия Завадского: «Павличенко был помещен в изолятор КГБ, где генеральный прокурор Божелко лично с ним беседовал и требовал, чтобы тот сознался, где же все-таки находится журналист Завадский? На тот момент следствие интересовал больше всего Завадский. От Павличенко, после того как с ним побеседовал Божелко, поступила информация, что труп Завадского находится в районе Северного кладбища Минска. Вероятнее всего, там же находятся и пропавшие белорусские политики — Гончар, Красовский, Захаренко. И в тот же день было приблизительно установлено место, где он захоронен, где находится его труп, потому что никто не сомневался, что Завадский действительно убит. И лично Божелко подписал запрос на имя генерального прокурора России Устинова. Он просил предоставить технику, предназначенную для отыскания трупов в земле, а также специалистов, поскольку в Беларуси такая техника на тот момент отсутствовала. Отсутствует она и сейчас. Это письмо было отправлено, по-моему, или 21, или 22 ноября (2000-го. — Ред.). После этого 27 ноября указом президента Лукашенко снимаются с должности генпрокурор и председатель КГБ, а на следующий день уже направляется новая бумага на имя Устинова. Указывается, что необходимость проведения работ по отысканию трупов в земле отпала. То есть тем самым, по-моему, Лукашенко сам и признал, что не хочет, чтобы труп Завадского был найден».
Эти события происходили в ноябре 2000 года. Отправив в отставку Олега Божелко, президент Беларуси назначил на пост генпрокурора того самого Виктора Шеймана (но все эти подробности стали известны только 7 июня 2001 года), а спустя несколько дней после бегства следователей в прессу попали и некоторые документы из материалов уголовных дел — в частности, рапорты начальника криминальной милиции МВД Беларуси Николая Лопатика и начальника минского СИЗО Олега Алкаева. Алкаев писал, что выдавал расстрельный пистолет (тот самый, который используют для приведения в исполнение смертных приговоров) по личному распоряжению министра внутренних дел Юрия Сивакова в те самые дни, когда исчезали Захаренко и Гончар с Красовским…
Из рапорта Николая Лопатика: «…Шейман В.В. дал указание Павличенко физически уничтожить бывшего министра внутренних дел Захаренко Ю.Н. Информационное обеспечение местонахождения Захаренко для действий Павличенко было обеспечено спецподразделением Васильченко Н.В., задание на которое ему также дал Шейман В.В. через своих сотрудников. Акция захвата и последующего уничтожения Захаренко была произведена Павличенко, командиром роты СОБРа, и командиром 1-й роты спецназа и четырьмя его бойцами. По аналогичной комбинации 16 сентября 1999 года Павличенко провел акцию захвата и уничтожения Гончара В.И. и Красовского А.С. Место захоронения трупов Захаренко Ю.Н., Гончара В.И., Красовского А.С. — спецучасток последних могил на Северном кладбище».
По иронии судьбы свой рапорт Лопатик передал тогдашнему (впрочем, и теперешнему) министру внутренних дел Владимиру Наумову — тому самому, к которому, по утверждению следователей прокуратуры Беларуси, перешел под командование «эскадрон смерти». Итак, документы существуют, хотя после назначения Шеймана на пост генерального прокурора рапорты были благополучно изъяты из дел, а расстрельный пистолет, наоборот, вернули Алкаеву со словами: «Тебя никто не допрашивал, ты ничего не видел»… Естественно, Лопатик в то самое время лишился должности. Алкаев же и вовсе бежал в Германию, где получил политическое убежище.
А недавно у нас в редакции появилась видеопленка, на которой человек по имени Виктор Заболоцкий, минчанин, утверждает, что был свидетелем расстрела Виктора Гончара и Анатолия Красовского. Мы приводим его рассказ без собственных комментариев — их хотелось бы получить от действующих лиц той трагедии.
Наша справка
Александр ЛУКАШЕНКО — президент Беларуси.
Виктор ШЕЙМАН — генеральный прокурор Беларуси. Самый близкий к Лукашенко человек. До ноября 2000 года — секретарь Совета безопасности. Назначен генпрокурором после ареста Дмитрия Павличенко и появления рапорта начальника СИЗО Олега Алкаева о выдаче расстрельного пистолета по приказу министра внутренних дел Сивакова как раз в те самые дни, когда пропадали политики.
Дмитрий ПАВЛИЧЕНКО — командир части 3214. Во время описываемых событий — командир СОБРа. Его называют главным исполнителем «деликатных» приказов. В ноябре 2000 года арестован, через несколько часов освобожден лично президентом Лукашенко, после чего в отставку были отправлены генеральный прокурор Олег Божелко и председатель КГБ Владимир Мацкевич. Пост генпрокурора занял Шейман.
Юрий СИВАКОВ — министр спорта и туризма Беларуси. В 1999–2000 годах — министр внутренних дел. Своей правой рукой и доверенным лицом всегда называл Дмитрия Павличенко.
РАССКАЗ ВИКТОРА ЗАБОЛОЦКОГО
 |
| Виктор Заболоцкий |
Женщины говорят: «Надо пойти посмотреть, что там». Я сказал: «Подождите, это небезопасно». Жена предложила вызвать милицию. Я сказал: «Пока она еще доедет, а там же преступники, сейчас их еще можно увидеть». И пошел туда, сказав «ждите меня». Прошел метров 200–250. Там лес заросший очень — это, видимо, саженцы. На некоторых деревьях еще были листья, а на большинстве уже не было. И, не доходя метров 40–45, я из-за листьев увидел... Мне бросился в глаза человек, в котором я узнал Лукашенко. Он был в синей куртке такой — в штормовке — и в бейсболке, кажется, черной или тоже синей. Я слышал голос Лукашенки, и Лукашенку спутать с кем-то другим невозможно. У него очень запоминающаяся внешность. Видно было, что он что-то очень возбужденно говорил, жестикулировал. Жесты у него такие были, слова: «вот так и будет, и дальше будет...» и что-то еще такое.
Я от волнения, наверное, взял и свистнул. Они услышали. А рядом еще стояла машина — джип японский, черный, с затемненными стеклами. Кроме Лукашенки, я еще узнал водителя — около двух метров, здоровый такой. И второй, брат его, — фамилия их, кажется, Гаркуша. Один из братьев служит священником в Подмосковье. Они прыгули в машину — Лукашенко и все, кто ближе к нему стоял. А поодаль стояли с лопатами в руках два человека, которые меня позвали. Когда я подошел, в одном из них я узнал Сивакова — министра внутренних дел. Как ни странно, на нем был надет плащ с подполковничьими погонами милицейскими. А фуражка была генеральская — с золотыми дубовыми листьями. И еще сапоги и брюки с лампасами. А второй был в форме лейтенанта. И когда я подошел и стал разговаривать с ними, я узнал подполковника Павличенко, командира СОБРа. Он пытался навязать мне разговор. Я говорю:
— Подожди, лейтенант, че ты выступаешь, дай подполковника послушать.
А он мне:
— Это я подполковник!
Я говорю: «Да у него ж фуражка генеральская, лампасы генеральские!». И Павличенко спрашивает у Сивакова: «Его — туда же?». А там была яма вырыта, как нормальная могила. Я стоял близко — метра два от этой ямы. На дне были видны человеческие тела, уже присыпанные. Видна была рука — локоть согнутый. Сиваков мне сказал: «Ты чуть-чуть отойди». Я стал отходить. Он мне: «Дальше, дальше». Я еще подумал: пока он автомат вскинет, может, я еще успею убежать? А потом думаю: нет, не получится, слишком их много, догонят. Решил: будь что будет.
Сиваков начал мне задавать вопросы: «Как ты сюда попал?». Я говорю: «Мы приходили на могилку к моему тестю». Чтоб убедительно было, начал врать, что у нас большая компания, перечислять всех родственников жены. В том числе назвал фамилию ее двоюродного брата. Он является заместителем генерального прокурора республики — Степан Васильевич Косухо. Когда я назвал эту фамилию, Сиваков сразу изменился в лице. И он говорит Павличенко: «Стой! Не твое дело, — и меня спрашивает: — Как ты думаешь, что мы здесь делаем?». Я говорю: «Ну, военные люди...». Тут опять Павличенко влез: «Мы — работники милиции, есть разница». Я говорю: «Ну, раз яма, то, наверное, кабель закапываете, может, государственные какие-то секреты». Сиваков говорит: «Правильно!». (Он вообще все время меня подталкивал к таким словам, которые его удовлетворяли.) Он говорит: «Так ты пришел увидеть, кто тут кричал и кто стрелял?». «Да, — говорю, — меня же сюда послали». Сиваков отвечает: «Тут солдаты были пьяные, мы их прогнали. Они тут хулиганили, мы их, конечно, накажем. Так что иди и скажи, что все нормально».
Я и прикинулся простаком: ну конечно, офицеры все-таки, все нормально… Пошел — тут на меня Павличенко опять: «Не туда!». Сиваков говорит: «Пусть идет!». А Павличенко: «Запомнит дорогу». Сиваков говорит: «Куда идет, туда идет!». Я пошел уже не по той дороге. Оглянулся — и тут Павличенко опять на меня прикрикнул: «Не оглядывайся!». И я побежал. А еще Сиваков, когда я уходил, сказал: «Смотри не болтай, а то могут быть неприятности».
Подошел к жене. Решил пока ничего не говорить женщинам, наоборот, успокоить их. Сказал, что никого не было, только два офицера закапывали ямку, а кричали, наверное, солдаты. Потом добавил: «Но что вы слышали, то слышали. И об этом забывать нельзя».
Мы уехали с кладбища. Прошло какое-то время, и я на улице встретил Сивакова. Помню, первый снег выпал. Я шел возле метро «Октябрьская», он подошел ко мне, поздоровался. Был в гражданском и один. Спрашивает: «Что ты кому рассказал?». Я говорю: «Ничего я никому не рассказывал». Он говорит: «Ты понял, что я не душегуб? Я ведь тебя мог отправить на тот свет, но я не душегуб. Я офицер. Для меня убить невинного человека — это низость. Я бы тебе посоветовал молчать, нигде ничего не говорить, а о Лукашенко отзываться доброжелательно. У него большой штат людей, которые на него работают. Я же, когда ехал туда, не думал, что там будет бойня. Думал, просто фарс Лукашенки… Но получилось так, что они задумали подлость. Расправу. Я просто молил Бога, чтобы хоть кто-нибудь оказался свидетелем и увидел, что там произошло. Господь послал тебя. По сценарию я должен был тебя отправить туда. Но я нашел выход».
Мы встречались с Сиваковым еще раза четыре. Он спрашивал, собираюсь ли я кому-нибудь рассказывать. Я ему не доверял, считал, что это хитрость с его стороны, что он меня провоцирует. На одной встрече, после того как сбежали следователи, которые вели дело, Сиваков сказал: «Смотри не едь в Россию. Там тебе не помогут, а Лукашенко тебя там достанет. У меня есть окошко на границе, я могу тебе помочь». Но я заподозрил, что он пытается вытянуть из меня мои настоящие намерения. И еще один раз он мне сказал: «Учти, они тебя не оставят. Но мне нужен живой свидетель, что я не душегуб, не подонок, что я честный офицер и не желал таких расправ. Я думал, что он (Лукашенко. — Ред.) честный политик, а теперь я знаю, что он ничтожество». Но я и это воспринял настороженно.
В конце августа прошлого года избили мою жену. Потом на нас напали, когда мы шли вдвоем. Но вот после чего я решил бежать. Как-то воскресным утром я собирался в церковь. Жена уже ушла раньше. А я выглянул в окно и увидел, что под окном стоит милицейская машина. Один человек с автоматом сидит в ней — было видно, потому что дверь открыта. А второй стоит метрах в трех от машины — тоже с автоматом. Я выхожу из подъезда, они подходят и говорят:
— Ваша фамилия?
— Заболоцкий Виктор Михайлович.
— Вам придется проехать с нами.
— Ой, я дверь не захлопнул, собирался собаку выгуливать, — хотя собаки у меня нет на самом деле, — так я сейчас поднимусь захлопну дверь.
Я поднялся в квартиру, закрылся на все замки и позвонил брату сестры — заместителю генерального прокурора Беларуси. «Степан, — говорю, — тут что-то странное происходит. Стоит «жигуль», два автоматчика, спросили фамилию, сказали, что нужно проехать с ними». А сам смотрю в окно. Как только я начал разговаривать с ним по телефону, у них там, внизу, заработала рация, они тут же сели в машину и уехали.
Потом подъехала вторая машина, тоже с людьми и тоже никто не выходил. Потом пришла жена, и мы решили, что мне надо уезжать. И я решил ехать в Россию.
Я жил в одном монастыре. Однажды вечером меня поставили дежурить на транспортной проходной. Приезжает машина и сигналит у ворот. Смотрю — белорусские номера. Я их спрашиваю: «Из Беларуси?». Они говорят: «Да, вот приехали забрать одного». Тут подошел мой напарник, я ему отдал ключи, тут же побежал в комнату, где жил, схватил вещи и убежал через лес. В Москве я встретился с Юрием Щекочихиным. Он заинтересовался, я даже почувстовал какой-то подъем. А недели через две открываю газету — Щекочихин умер… А в Минске я никому не рассказывал об этом.
Я иногда думаю: почему меня не убили? Но такое ощущение, что со мной не хотели расправляться. И это были предупреждения, а не попытки расправы. Потому что все-таки и в лукашенкином окружении есть люди, которые его ненавидят и которые были заинтересованы в том, чтобы оставить свидетеля в живых…
Публикацию подготовила Ирина ХАЛИП
МНЕНИЯ СПЕЦИАЛИСТОВ
Техническая экспертиза
Чтобы определить подлинность попавшей к нам видеозаписи, мы пленку отвезли на экспертное исследование в лабораторию. От специалистов требовалось выяснить: существуют ли признаки монтажа и соответствует ли артикуляция говорящего человека фонограмме, зафиксированной на пленке.
Экспертиза проводилась самым тщательным образом, на специальном оборудовании. В первую очередь при помощи криминалистической лупы рассмотрели корпус видеокассеты: он был неразборным. На поверхности имелись незначительные внешние повреждения, линейные царапины — результат многократной «прогонки» кассеты в видеомагнитофонах. Признаков вскрытия не обнаружено.
Визуальная часть исследования состояла в том, чтобы выявить обычные для межкадрового монтажа резкие изменения яркости и цвета, «немотивированные движения» (сдвиги) объектов видеосъемки. Каждый кадр был увеличен через видеопроектор на специальный отражательный экран. Видеопленку изучали и на предмет соответствия звукового ряда артикуляции говорящего. Текст «озвучки» признан соответствующим действительной речи.
Отметили высококлассную работу оператора — по плавному движению камеры, без скачков и рывков, с оптимальной скоростью приема «наезд-отъезд». Эксперты полагают, что съемка велась профессиональной камерой со штатива.
На последнем этапе исследования сравнивали показания электрических сигналов осциллографа (у каждого кадра — свой сигнал). Резких изменений амплитуды — такое бывает, когда вклеиваешь или вырезаешь кадр из пленки, — также не выявлено.
Таким образом, эксперты подтверждают: на пленке, оказавшейся в распоряжении редакции, нет признаков внутрикадрового и межкадрового монтажа, а фонограмма синхронна с артикуляцией. Иными словами, сославшись на выводы лабораторных исследований, можно назвать имеющуюся у нас видеозапись копией подлинного видеоматериала.
Экспертная оценка психолога-криминалиста
Психолог-криминалист, имеющий большой стаж работы в экспертизе и в течение нескольких лет читающий студентам-медикам соответствующий спецкурс, по нашей просьбе проанализировал видеозапись. Его вывод сводится к следующему (мы воспроизводим суть заключения, чтобы не утомлять читателя специальной терминологией).
Человек на видеопленке воспроизводит не заученный текст, а вспоминает известные ему обстоятельства. Его выступление не срежиссировано и производит впечатление искреннего монолога.
Об этом можно судить по разным деталям. Большое количество подробностей, к которым говорящий возвращается по ходу интервью, дополняя, но не изменяя их, свидетельствует о том, что подобный продолжительный по времени монолог невозможно заучить и воспроизвести с полной достоверностью. Жестикуляция полностью соответствует тому, о чем говорит интервьюируемый. Учитывая продолжительность записи (более 40 минут), сымитировать подобное соответствие возможным также не представляется.
Говорящий не пытается убедить слушателей в своей правоте и для того не делает акцентов на тех эпизодах, деталях, обстоятельствах, которые могли бы быть существенными в том случае, если бы говорящий преследовал определенную цель: оклеветать, ввести в заблуждение, посеять сомнения. Он, наоборот, не очень четко и подробно вспоминает те обстоятельства, которые в свое время были для него крайне неприятны и опасны, что может свидетельствовать о пережитом шоке и подсознательной психологической защите. Так, описания тел погибших приводятся вскользь — говорящий изолирует аффект, видно, что говорить ему об этом неприятно, и он не пытается живописать наиболее яркие подробности происходившего с целью убедить слушателей в достоверности своего рассказа, вызвать у них какие-либо эмоции.
Речь связная, изобилующая второстепенными подробностями, характерная для человека, вспоминающего какие-то обстоятельства, которые до этого неоднократно прокручивались в голове. Речь бытовая, с большим количеством просторечных выражений и психологически адекватных оговорок, языковых погрешностей, что не позволяет сделать вывод о том, что данный монолог заучен и отрепетирован. Логика изложения не выстроена изначально, а строится по ходу рассказа и в зависимости от тех эпизодов, которые говорящему приходят на память. Он часто сбивается на подробности, не имеющие непосредственного отношения к описываемым событиям, что также может свидетельствовать о том, что данный монолог не является заранее подготовленным и заученным.
Говорящий искренне убежден в том, что он говорит. Свои сомнения в отдельных деталях и обстоятельствах он высказывает самостоятельно. Ведет себя адекватно ситуации, производит впечатление человека со средними интеллектуальными способностями, имеющего средний уровень образования.
Речь связная, образная, в целом правильная. Мимика адекватная. Признаков психического расстройства не выявлено. Во время интервью говорящий не находился в состоянии аффекта, не был эмоционально скован и подавлен, не говорил штампами, не допускал вынужденных выражений и вынужденной жестикуляции, что свидетельствует о том, что говорящий не находился под каким-либо психологическим или иным давлением и не был принуждаем к интервью.
Экспертная оценка психиатра
Мы также попросили высказать свое мнение практикующего врача-психиатра, имеющего большой стаж работы по специальности, ученые степени и научные работы.
Эксперт, просмотрев видеозапись, пришел к выводу, что говорящий – психически здоров и ведет себя адекватно ситуации. Признаков каких-либо нервно-психических расстройств не выявлено.
Говорящий искренне убежден в том, что он говорит. Эмоциональная бледность рассказа может свидетельствовать о том, что все происшедшее интервьюируемый часто прокручивал в голове или пересказывал.
Монолог производит впечатление подлинного, а не смоделированного: характерных признаков заученности текста не выявлено. Мимика и жестикуляция адекватны речи.
Вместе с тем психический тип говорящего позволяет предположить, что ему внутренне импонирует та роль, в которой он оказался, он вжился в роль свидетеля преступления. Говорящий вообще склонен обживать образы и роли, в которых он оказывается. Эта черта характера, а также наличие большого количества деталей в рассказе, которые интервьюируемый просто не мог запомнить в той критической ситуации, в какую он попал, позволяют предположить, что он склонен к фантазиям на основе реальных фактов, имевших место в действительности. Таким образом, вполне вероятно, что часть деталей и образов, воспроизведенных в рассказе, домыслены говорящим впоследствии. Причем он сам не в состоянии отделить реальные детали от фантазии и искренне верит в каждое свое слово, не пытаясь преднамеренно ввести собеседника в заблуждение.
Но то, что говорящий действительно стал свидетелем какого-то экстраординарного события, находился в опасной ситуации, не вызывает сомнения. Другое дело, что отдельные детали происходившего с ним: слова, реплики, описания одежды, лиц, предметов, места, последовательности действий, оценка собственного психологического состояния и психологического состояния собеседников могут оказаться не соответствующими реальности.
Подготовили Сергей МИХАЛЫЧ и Константин ПОЛЕСКОВ
Скачать видео-файл с рассказом Виктора Заболоцкого можно здесь. Вес файла — 20,5 мегабайт. Для просмотра файла вам понадобится RealPlayer.
18.12.2003
http://2003.novayagazeta.ru/nomer/2003/95n/n95n-s12.shtml
Subscribe to:
Posts (Atom)